Если попытаться перефразировать знаменитый пассаж Декарта о существовании применительно к повестке последних 5-8 лет, то мы получим такую формулу: «Я чувствую — следовательно, существую». И действительно, новая парадигма, которая формируется с 2010-х годов, разворачивает нас к чувствительности.

Этот поворот маркируют и студенты четвертого выпуска Школы вовлеченного искусства. Их выпускная работа «Пятнадцать занятий в поле явных и слабых триггеров» была показана 12 января в пространстве СДВИГ.

Новую чувствительность обнажает Настя Денисова в работе «Trigger». Она фиксирует тела студентов и студенток Школы вовлеченного искусства во время лекций и обсуждений. Их позы, положение рук, обнаженные щиколотки, поворот головы, открытая спина — отражают эротический подтекст повседневных телесных практик, отчасти их непристойность и уязвимость. Уязвимость становится характеристикой, которая одновременно принадлежит и студентам Школы в их повседневных заботах и делах, и взгляду художницы. Эта уязвимость и гиперчувствительность самых тривиальных движений и положений подчеркивается кадрами укладки асфальта, когда твердый асфальт, который в обычной жизни выдерживает напряжение сотен автомобилей, становится мягким, начинает плавиться и испаряться. Сам взгляд художницы, ее чувствительность оказываются триггерными.

Причины новой чувствительности могут быть найдены в совершенно различных сферах и тенденциях. Мы стали чувствительнее вследствие осознания своего существования как конкретного и находящегося в постоянном изменении. Мы стали чувствительнее вследствие появления социальных сетей, которые требуют от нас реакции и вовлечения здесь и сейчас, поскольку через несколько часов тот или иной пост или комментарий окажется под завалами гигабайт информации. Мы стали чувствительнее вследствие большого новостного и информационного потока, который льется на нас, что создает фоном тревожность как невозможность определить свое будущее и схватить картину мира целиком. Мы стали чувствительнее вследствие большого эмоционального и физического истощения, связанного со свободным, а следовательно ненормированным графиком работы и постоянными переработками.

Осмысление новой чувствительности требовало от тьюторов и студентов Школы поиска новой выставочной формы. Традиционная выставка, основанная на стерильности пространства могла бы раскрыть тему чувствительности подобно тому, как патологоанатом заглядывает в тело человека — только при условии смерти последнего, — другими словами, она не дает ничего к пониманию чувствительности здесь и сейчас. Спектакль как форма, к которой часто обращается современное искусство, также был отвергнут, потому что между зрителем и актерами, режиссером, художником существует отстранение. Зритель остается зрителем, то есть человеком, который может сохранить дистанцию. Поэтому в качестве формы было выбрано событие прямого действия (я бы назвала это так). Посетители погружались в особую атмосферу, им приходилось не только «смотреть на чужие страдания», но и встречаться лицом к лицу с собственными триггерами.

В итоге зрители переставали быть зрителями, а художники — художниками, часто примеряя на себя другие роли. Так, например, художник и активист Борис Конаков был барменом. В его меню были три коктейля, названные по именам трех препаратов, которые сам художник принимает во время своей ВИЧ-терапии. Он с радостью готовил эти коктейли зрителям в обмен на список или истории их пяти главных триггеров. Таким образом, обмениваясь интимной, личной информацией, зрители и художник выстраивали новые взаимоотношения, основываясь на признании собственной уязвимости и принятии ее как точки сборки.

Интересно, что сам термин «триггер», который стал центральным для осмысления выпускниками Школы, применялся изначально в технических науках, и только потом «перекочевал» в психологию, а далее в повседневный язык. Эти трансформации перехода из одной сферы в другую исследует в своем видео «Короткое замыкание» Ваня Шатравин-Достов. Он сталкивает и перемешивает кадры о технической природе триггера в духе научно-популярного фильма в стиле Discovery с кадрами протестов «желтых жилетов» в Париже и с женским голосом, олицетворяющим материнскую заботу. Эти, на первый взгляд не связанные друг с другом кадры отражают, с одной стороны, то, что и в электронике, и в психологии триггер означает приблизительно одно и то же: и там, и там он работает как спусковой крючок. С другой стороны, эти кадры наглядно показывают, как глубоко триггер вшит в нашу повседневность.

Связь между технологией и психологией была центральной темой работы Инессы Шилло «Under His Eyes». С первых кадров мы видели огромные камеры слежения в метро, которые выглядели как постапокалиптические, постгуманистические цветы зла. Работа показывала, как наше тело начинает собираться — мы выбираем лучший ракурс, поправляем прическу, приводим себя в порядок — под направленным на нас взглядом камер.

Важно, что Инесса говорит о реактивной природе триггеров, открывающей безграничное поле для политических и идеологических манипуляций. Правый поворот и приход к власти консервативных политиков в США, России, Венгрии, Бразилии, Италии лишь подтверждает опасность, связанную с новой чувствительностью. Кроме того, такого рода реактивность работает по принципу все большего и большего разделения и направлена не на солидарность и сотрудничество, а на изоляцию. Такому же разделению содействует и интернет в его нынешнем виде. Принцип формирования запросов и рекомендаций построен по логике текущих интересов, — другими словами, пользователь получает только то, что не выходит за границы его привычных тегов, что, безусловно, способствует формированию путь и уютного, но все же гетто.

Но, возможно, в механизмах работы триггеров всё-таки существует нечто, что может оказать сопротивление этому разделению? Возможно, быть чувствительным — не обязательно значит быть одиноким или быть в себе?

Объединяющую силу триггеров и чувствительности в целом доказывает, как мне кажется, коллективный перформанс. Он был построен на основе главных триггерных понятий студентов и студенток Школы, то есть на обсуждении глубоко личных, интимных тем и переживаний. На основе этих триггеров самими студентами и тьюторами были составлены вопросы-действия. Голос читал эти инструкции, а участники и участницы перформанса слушали себя и как-то реагировали на них. Интересно, что подобная форма коллективного перформанса заведомо такой коллективности не предполагает, то есть каждый участник или участница действует сама по себе, каждый или каждая чувствует себя и реагирует на себя и свой опыт. Но вдруг то, что действовало как разобщенное скопление людей, начало работать как движение тел по производству коллективности.

Здесь интересны сами инструкции. Например: «Если вы считаете, что „Одиночество сволочь“, конец цитаты, то сделайте пирамиду», «Если вы считаете, что возможна власть без унижения, то сядьте на корточки», или: «Если вы считаете, что Кант — великий русский философ, то спойте хоровую распевку „Край родной“». В них мы видим зазор между, с одной стороны, экзистенциальными «если», связанными зачастую с интимным опытом пережитого насилия, страхом перед участием в протестах, тайком написанными стихами и одиночеством, и, с другой стороны — почти абсурдными действиями, которые голос рекомендует совершить, если в этих экзистенциальных предложениях участники и участницы узнают себя. Предложение сделать детское упражнение «велосипед», если у вас есть болезни, которых вы стесняетесь, звучит как минимум странно. Но именно из-за этих предложений-перевертышей и образовывалась сцепка между телами студентов, которая как раз и делала коллективный перформанс коллективным.

Когда в конце перформанса голос предлагал всем участникам снять носки и покинуть помещение, студенты становились единым коллективным телом, не теряя свою собственную чувствительность и разный триггерный опыт.

Снять носки и обнажить щиколотки значит признать уязвимость, предъявить ее всему остальному миру — стало быть, перевести ее из регистра слабости в момент силы. Скрученные, оставленные на пустом белом полу носки становились метафорой сообщества, в котором признается уязвимость, а сама чувственность оказывается сцепкой для создания новых форм взаимоотношений между нами.