В апреле 2021 в ДК Розы в Петербурге состоялась выставка художницы, активистки и режиссёрки Юлии Цветковой из Комсомольска-на-Амуре [ 1 1 Выставка в ДК Розы работала с 10 по 20 апреля, мероприятие в фейсбуке: https://www.facebook.com/events/274366937509063/ ]. В последнее время имя Юлии в российском активистском, а теперь и в художественном контексте звучит очень громко, более того — она, фактически, оказывается одной из самых известных актуальных российских художниц также и за рубежом. В 2020 году её работы приобретает амстердамский Музей Стеделейк, Юлия получает международную награду Index of Censorship в номинации «Искусство», попадает в список 100 самых влиятельных и вдохновляющих женщин 2020 года, составленный БиБиСи, в конце концов, объявляется «самой влиятельной фигурой в российском современном искусстве» по версии интернет-издания «Артгид». Однако эта слава и международное признание связаны не с какой-то конвенциональной формой художественного успеха — но, увы, с резонансным судебно-полицейским преследованием Юлии.

Проблемы с властями начались в 2018 году, когда местная администрация и полиция, фактически, сорвали инициированный Юлией фестиваль активистского искусства «Цвет шафрана». В то время Юлия организовала экспериментальный детский театр-балаган «Мерак», в котором актёры и актрисы были полноценными соавторами спектаклей, а в постановках не использовалось декораций. К фестивалю «Мерак» готовил 4 номера, из которых, судя по всему, наиболее триггерным для властей оказался спектакль о гендерных стереотипах «Розовые и голубые» (показательно, что спектакля никто не видел, но властям оказалось достаточно названия, придуманного, к слову, 11-летним актёром). Полицейские и сотрудники спецслужб приходили к детям в школу, звонили домой, допрашивали в отсутствии родителей, угрожали. Фестиваль был сорван, но закрытый показ спектакля «Розовые и голубые», как бы то ни было, состоялся.

Осенью 2019 началось уголовное преследование Юлии, связанное с администрированием ей феминистского паблика Вконтакте под названием «Монологи вагины». За размещённые в этом активистском и просветительском паблике схематичные изображения вагин художницу обвинили в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 242 УК РФ («Незаконные изготовление и оборот порнографических материалов с использованием сети „Интернет“»). Коллектив «экспертов», в составе которого не было ни одного искусствоведа, вынес заключение о том, что эти изображения не обладают художественной или культурной ценностью — стало быть, являются порнографией. С ноября 2019 по март 2020 Юлия находилась под домашним арестом, который впоследствии был заменён подпиской о невыезде. Судебное разбирательство продолжается до сих пор, несмотря на возмущение общественности, несмотря на многочисленные публичные выступления и акции в поддержку Юлии (участницы которых иногда сами впоследствии подвергаются новым преследованиям). Другие попытки аналогичного обвинения в распространении «порнографии» со стороны властей были связаны уже с бодипозитивными рисунками самой Юлии в паблике «Женщина не кукла», однако до возбуждения уголовного дела в тех случаях не дошло. В этой ситуации поражает, прежде всего, абсурдная чрезмерность выдвигаемых обвинений: власть находит порнографию там, где её, очевидно, нет, при этом прекрасно уживаясь с реальной порнографией (такая скользкая «нравственная» позиция власти, в свою очередь, выглядит предельно порнографично). В дополнение ко всему этому, уже во время уголовного процесса Юлия трижды стала обвиняемой в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 2. ст. 6.21 КоАП РФ («Пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних с применением сети „Интернет“»), опять же за публикации в сети рисунков в поддержку прав ЛГБТ; по двум из этих дел ей уже присудили штрафы.

Если дело Юлии вызывает большой резонанс как в активистской среде (в первую очередь — у фем- и ЛГБТ-активист_ок), так и среди самой широкой общественности, к активистам себя не причисляющей, то российская арт-среда до сих пор выступала на этом фоне довольно инертной, далеко не всегда выказывая достаточную солидарность. Для этой среды Юлия Цветкова во многом остаётся фигурой маргинальной (показательно, что в том же артгидовском списке самых влиятельных фигур в российском совриске 2020 изначально Юлии не было, да и вообще практически не было художников и художниц, одни только институциональные фигуры: менеджеры, кураторы. «Артгид» изменил свой список только после публичного заявления Дмитрия Виленского, угодившего было в первый вариант листа). В этом отношении даже не удивляет, что выставка под названием «Движение Дела» — фактически, первая публичная персональная оффлайн-выставка Юлии с работами взрослого периода (до этого, когда ей было 13 лет, у неё была персональная выставка в Комсомольске-на-Амуре). Здесь, конечно, стоит сделать оговорку: работы Юлии, демонстрировавшиеся в ДК Розы, частично уже участвовали в 2 коллективных выставках солидарности «У живых женщин есть», организованных Катрин Ненашевой в Москве и Петербурге в декабре 2019 [ 2 2 Материал «Новой газеты» о выставке в Москве: https://novayagazeta.ru/articles/2019/12/23/83273-zhenskoe-telo-eto-ne-pornografiya ]. Многие культурные площадки в Москве тогда ответили отказом в проведении этой выставки, и её адрес не разглашался публично; в Петербурге выставку принимало фем-активистское пространство «Рёбра Евы». Впрочем, и ДК Розы — опять же, не конвенциональная художественная галерея, скорее также арт-активистское пространство, ориентированное на социалистическую модель дома культуры. В августе 2020 работы Юлии демонстрировались также на выставке «Феминистские Солидарности» в Kulturfabrik Moabit в Берлине [ 3 3 Кураторка — Кира Шмырёва, материалы выставки доступны онлайн на сайте «Феминистские транслокальности»: https://feminisms.co/tsvetkova ], а в октябре — в Праге на коллективной выставке «My Body, My Show» в галерее Artivist_Lab [ 4 4 Выставка проходила в рамках фестиваля KULTURUS под кураторством Тамары Мойзес и Антона Литвина, подробнее о выставке здесь: https://www.svoboda.org/a/30876226.html ].

Выставка «Движение дела» была частью составного мероприятия под названием «Голая правда — 3»: её предварял активистский перформанс «Дело ЮЦ» в Музее звука с использованием работ Юлии, днём позже занявших место на стенах ДК. Оба дня был видеомост с Комсомольском-на-Амуре, разговаривали с матерью Юлии Анной Ходыревой. Стоит отметить значительную роль матери в истории Юлии, причём это очень поддерживающая и дружеская роль, так что в их случае вполне можно говорить о творческом союзе.

Комсомольск-на-Амуре и Санкт-Петербург по прямой разделяет свыше 6000 километров. По словам Анны, в советское и раннепостсоветское время этот сравнительно небольшой город на Дальнем Востоке оказался чуть ли не рассадником вольнодумства, в последние же несколько лет там всё разваливается. У Юлии была возможность оттуда уехать, но она предпочла остаться, занимаясь искусством и активизмом в своём родном городе. Во всей этой истории мне представляется немаловажным, что высказывание Юлии — это высказывание со стороны «периферии», со стороны «внутренней колонии» России.

В Петербурге в роли кураторки выставки выступила художница Лада Аникина, давняя подруга Анны Ходыревой. До этого она была инициаторкой двух (полу)подпольных мероприятий в Москве в поддержку Юлии Цветковой: «Голая правда» в клубе имени Джерри Рубина, где демонстрировалась типичная для художественных академий «обнажёнка», при этом велась дискуссия о «порнографии» в искусстве, и «Голая правда — 2» в Сахаровском центре, где впервые был показан активистский перформанс «Дело ЮЦ» [ 5 5 Первая «Голая правда» состоялась 29 ноября 2020, вторая — 31 января 2021. Видеодокументация перформанса «Дело ЮЦ»: https://www.youtube.com/watch?v=eS9QtW6CQtU ].

Сама выставка «Движение дела» также представляет собой что-то многослойное, сборное, как и та серия событий, частью которой она является. Помимо работ Юлии, её составляют также комментарии Анны Ходыревой — живое эмоциональное высказывание, — а также подготовленные Ладой Аникиной постеры, касающиеся театра «Мерак» и биографии Юлии, в том числе её юношеских художественных проектов. Работы Юлии также раскладываются на несколько слоёв или серий. Во-первых, это активистские и пропедевтические работы: рисунки-плакаты, создававшиеся для интернет-пабликов, комиксы и т. д. Во-вторых, работы в более-менее свободном жанре, наброски, часто на больших листах, в свою очередь, делящиеся на несколько серий. Несколько работ отсылают к японской и греческой мифологии, есть также теологическая инверсия мем-фрески Микеланджело о сотворении человека, на которой Богиня в окружении ангелов-котиков протягивает руку Еве (?). Впрочем, такое деление на «активистскую» и «более-менее свободную» серии довольно условно, грань между ними зыбка, все они тяготеют к особой мемной / плакатной экспрессии («быстрое активистское письмо», как говорится в кураторском тексте), все они в той или иной степени педагогичны, так что даже самые отвлечённые из них приобретают политическое звучание. На большинстве этих работ — женские фигуры и лица: женщины в гневе, женщины танцующие, женщины, разъятые на части, женщины, собранные из частей, страшные женщины, спокойные женщины, свободные женщины. Некоторым из этих работ присуща прямо-таки стихийная мощь.

Довольно часто, даже со стороны тех, кого кейс Юлии Цветковой задевает и возмущает, можно слышать извиняющиеся выражения в духе того, что «неважно, плохой ты или хороший художник…», что в конечном счёте может быть выражено вопросом: а искусство ли это вообще? Подобный вопрос постоянно возникает в связи с арт-активизмом или политически ангажированным искусством, будто бы перенявшим на себя в последнее время роль авангарда в постоянном переопределении и расшатывании границы «художественного / нехудожественного» (лично для меня это давно уже не вопрос, а после посещении выставки я как-то ещё более укрепился во мнении о том, что Юлия — замечательная художница (до этого я видел её работы только в сети)). В случае Юлии сомнение в «художественной ценности» её творчества также отягощается своего рода упрёком: дескать, её искусство приобретают свою значимость сугубо благодаря её судебному преследованию. С одной стороны, действительно, уже нет возможности рассматривать творчество Юлии абстрактно, вне той чудовищной ситуации, в которой она оказалась. С другой стороны: а есть ли, собственно, в этом надобность?  Ведь давно уже не новость, что медийная рецепция произведения в арт-активистском поле становится одним из элементов самого произведения. И ведь именно этим кажущимся наивными, «детскими» рисункам Юлии удалось привести в движение судебно-полицейскую машину, а вслед за ней также машину «признания», которая в этой ситуации выявляет себя не менее репрессивной и чудовищной, чем судебно-полицейская («признание» это ведь тоже патриархатная, иерархическая структура, даже если метит в конечном счёте в «сообщество признающих друг друга признающими друг друга»).

Искусство Юлии, определённо, несёт в себе вызов. Это не ироничное и трансгрессивное, но аффирмативное высказывание, не шедевр очередного гения, но что-то предельно доступное (летучее, «детское», просветительское). В искусстве Юлии патриархатная фигура автора также размывается, в пользу чего свидетельствует и творческий союз с матерью, и её деятельность в театре, где дети становились полноценными со-авторами постановок. По замечанию Анны Ходыревой, они думали, что сами всё придумали. Хотя, в общем-то, никто ничего и не придумал — как в мифах, фигура автора не является здесь последней инстанцией. Творчество Юлии — это народное творчество при говорящем отсутствии того, что можно было бы сейчас назвать народом (народ — это революционная общность). Так что эта первая персональная выставка — не совсем персональная. В работах Юлии есть много личного (например, в комиксе об абьюзе), в то же время они не касаются какого-то исключительного опыта, они — общие. Скорее всего, вызов искусства Юлии в самой возможности высказываться, настойчиво продолжать говорить, причём не с позиции власти и не изнутри машины «признания». В этом — также и ускользающий утопический горизонт её работ.

P. S. На открытии выставки было на удивление немноголюдно. Обошлось даже без визита полиции (полицейские приходили за день до этого на предваряющий выставку перформанс, но их явление в тот раз закончилось ничем). Уголовный процесс против Юлии Цветковой, где ей грозит от 2 до 6 лет лишения свободы, уже вступил в свою финальную стадию. Но только это неотвратимое движение к финалу затягивается, и в этом есть что-то от пытки. 1 мая Юлия Цветкова даже объявила голодовку, требуя ускорить процесс — однако прекратила её через неделю по настоянию матери, докторов и защитников (23 мая ей исполнилось 28 лет, 2 из которых были съедены судебно-полицейским преследованием) [ 6 6 В середине мая международное художественное сообщество откликнулось на заявление Юлии о голодовке: участницы и участники выставки documenta 14 составили коллективное письмо солидарности, которое подписали 130 человек, а 12 художниц, включая Софи Калль, написали Юлии личные письма поддержки. Подробнее об этом здесь: https://zanovo.media/gender-2/28-let-yulii-tsvetkovoj ]. Тем не менее, вызов был брошен: феминистка потребовала от государства «быть мужиком», запустив тем самым смешную и головокружительную диалектику. Государство апеллирует к патриархальным ценностям, власть изображает из себя «мужика», демонстрируя увядающие сосцы альфа-самца — но совершенно не соответствует заявленному образцу (возможно, такое несоответствие заложено в самой структуре патриархальных ценностей, которые, таким образом, всегда — неполноценности). Это похоже на ситуацию с обвинением в «порнографии», которая вскрывает лишь порнографичность самой обвиняющей стороны. Но государство никогда и не станет «мужиком», потому что ничем подобным в принципе не является. И оно даже не «самое хладное из чудовищ», по словам философа-«мужика» Ницше, а просто-напросто сине-серый мусор.

****

Настоящий материал — расширенная и дополненная русскоязычная версия текста, опубликованного по-английски на канадском веб-ресурсе Artseverywhere [ 7 7 Dvizhenie Dèla: Yulia Tsvetkova’s First Solo Exhibition, https://artseverywhere.ca/emdvizhenie-dela-em-yulia-tsvetkovas-first-solo-exhibition/ ]. Фотографии работ Юлии Цветковой: Николай Олейников, фотографии экспозиции в ДК Розы: Дмитрий Виленский