Черно-белые рисунки и многоцветная живопись. Фантазии и реальность. Безжалостность и нежность. Проникновение и объективация. Бажан и Атаманова. Кураторки коммунальной галереи «Егорка» Анна Терешкина и Анастасия Макаренко нашли смелость объединить настолько разных художниц в одной выставке «Кусает и смеется», проходящей до 15 августа.

Согласно заявлению кураторок, их цель состояла в том, чтобы соединить и познакомить двух художниц, ранее друг о друге не знавших. И я бы отметила — работающих в разных техниках, с разными темами и настроениями.

Полина Бажан, живущая в Омске художница-самоучка, работающая в наивно-экспрессивной манере с разными живописными материалами, в своих картинах фиксирует отдельные части тела, выхватывая их из единого телесного образа, фокусируя на них наше внимание. Зрители на выставке рассматривают зубы, живот, ягодицы, тщательно выписанные, явленные во всей их реальности и тяжести. Художница, кажется, использует все возможные цвета и оттенки, чтобы с помощью различных нюансов светотени подчеркнуть эту тяжесть, обозначающую первичность плотской чувственности в опыте познания мира. И даже обозначение в названиях картин ягодиц просто жопами подчеркивает приземленность и обыденность присутствия телесного в нашей жизни.

У Екатерины Атамановой, выпускницы Архитектурно-художественной академии и Школы молодого художника Про Арте, переехавшей в Петербург из Новосибирска, совершенно другие отношения с телесными образами. На ее рисунках части тел прокалываются, перечеркиваются, отрицаются. Из глаз, ртов, животов прорастают цветы и щупальца, напоминая нам о том, что человеческое — лишь одно из проявлений природного и должно потесниться перед иными формами жизни или, по крайней мере, встать с ними в один ряд. Бедность цвета подчеркивает эту неразличимость и соположенность различных проявлений жизни. Здесь контуры тел растекаются, образуют причудливые формы и фантасмагорические очертания. Все зыбко и расплывчато, как бывает во сне, когда нечто важное прорывается сквозь толщу небытия, но его не схватишь, не запомнишь, оно бежит от дневного света, оставляя на поверхности лишь немыслимые искажения, в которых поди найди ускользающую грань бытия. Воздушные шары, присутствующие в некоторых работах художницы только подчеркивают это состояние подвешенности, неуверенности, почти что, если вспомнить классика, — невыносимой легкости бытия.

Но легкость Атамановой сковывается ужасом и страхами ночных кошмаров, а тяжесть Бажан развеивается разноцветной палитрой, отражающей детское удивление перед разнообразием мира и по-детски же бесстрашное экспериментирование с цветом. Тонкие отростки рисованных существ Атамановой тянут к нам свои костлявые, невесомые лапки, чтобы завлечь нас по ту сторону реальности, под толщу бессознательного, в котором таятся желания, о которых не хочется нам знать. Части тела на картинах Бажан несут радость удивления от познания мира — именно так, по отдельности, не различая по неопытности части и целое, получая удовольствие от контрастности красок тела и фона. При этом работы не только оборачиваются вокруг себя, являя нам разные стороны своего бытования, — они играют также и друг с другом. Черно-белые рисунки придают оттенок тревожности живописным картонам, а те, в свою очередь, подчеркивают реальность рисунков. Действительно, так ли уж реальны эти тела, которые разлагаются на многоцветье, существовали ли на самом деле эти персонажи (ведь если существовали — зачем надо было подтверждать «Неблагодарную» длинным текстом, бьющим по эмоциям, как будто само изображение непринципиально, не несет никакой нагрузки), не подвешены ли в небытии, как на воздушных шариках, эти животы и жопы? А любопытство, которое предполагает внимательное отношение к миру Бажан, позволяет с бесстрашием рассматривать такие живые на фоне разноцветных красок фантасмагории Атамановой. Так работы двух художниц подступаются друг к другу, присматриваются, придают друг другу новые смыслы, но тут же расходятся, сохраняя свою самость и уникальность, а также подчеркивая оригинальность замысла кураторок выставки.