*В публикации использованы фрагменты из книги «Флогистон: Зарождение неформального искусства в Якутии девяностых» от самиздата «Комета 28». До 20 октября принимаются заявки на предзаказ самиздата, подробнее: http://flogisbook.tilda.ws

В середине жаркого якутского лета с красным пожарным солнцем, по стечению случайных обстоятельств к нам в руки попал архив, который готовили к вывозу на свалку: вырезки из газет, открытки, журналы «Полярная звезда», зин группы «Твари», пригласительные на открытия выставок, чек-лист вступления в Союз художников, обращения в министерства с просьбами поддержать художественные инициативы, письмо от Барбары Голд, искавшей жён альпийским фермерам, рукописные научные статьи искусствоведческого толка, скетчи по анатомии и множество фотографий повседневности студентов художественного училища. Эти документы будоражили наше воображение довольно продолжительное время, что подпитывалось отсутствием информации и необходимостью самостоятельно разматывать клубок событий, телепортировавших нас в культурный контекст туманных девяностых.

Издание, которое вы держите в руках, фрагментарно отражает эти пульсирующие поиски и некоторые эффекты тридцатилетнего эха. Обращение к документам позволяет подступиться к пониманию истоков происхождения и путей становления независимого художественного сообщества при смене советской эпохи. Возможно ли наладить взаимосвязь с минувшим и поможет ли это нам чуть лучше понять — кто мы и куда держим путь?

В ходе истории люди обретают сами себя и приходят к своей сути. Пока найденные моменты прошлого находятся среди нас, важно предпринять попытку устранить белые пятна в воспоминаниях, иначе опыт якутского неформального искусства рискует остаться в тени — в разговорах между участниками тех событий, прохладе фотографических альбомов художников, музейных кулуарах, провидческом сне охранника пепельно-розового здания по улице Лермонтова 31/2б, и в головах искусствоведов, которые прямо сейчас, наверное, смотрят на декоративно-прикладные произведения народных мастеров и находят в них кладезь новых смыслов.

Периоды истории неразрывно связаны между собой подобно длинной лестнице и начало её безвестно. В нашем рассказе мы останавливаемся на одной из ступеней художественной жизни Якутии конца второй половины ХХ века, повествуемой с точки зрения следующей ступени, которая рождает этот текст в стуке клавиатуры. Быть может, передача воспоминаний обратится в необходимость, и эта непрерывная лестница будет неутомимо вести — и только время покажет куда. Следует отметить: нам скорее важен сам путь, чем прибытие в пункт назначения.

ИСТОКИ ПОЯВЛЕНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО СООБЩЕСТВА

Желание иного социального устройства бушевало в умах людей, заставших развал страны серпа и молота. В один из тихих полуденных разговоров на кухне Марина Ханды поделилась с родителями своей идеей, на тот момент существовавшей в эмбрионном состоянии. В беседе о приметах времени, необходимости обновления и недостаточном внимании к голосам молодых, они ощутили нехватку коллективного действия. Их внимание приковала возникшая стагнация искусства и совпадение этого момента с возвращением выпускников самых разных художественных направлений, почерков и интересов волнами приезжавшими кто откуда, окончив образовательные учреждения по своему профилю. Осматриваясь по сторонам, молодые художники видели не столько единомышленников, сколько близких по духу людей: они проживали вместе впечатления, утопали в разговорах и творили, находя неизведанные тропы в искусстве. Новое поколение спешило сказать своё слово в творческой стезе и у Марины Ханды возникла идея объединения новоявленных высказываний, способных подпитать интерес художников и общества к расширенным горизонтам творческой мысли.

За чашкой чая отец художницы — Владимир Харлампьевич Иванов-Унаров задал смысловые координаты, предложив обратиться к такому явлению, как флогистон. Бывший геолог, он тонко предугадал, что это слово, означающее «воспламеняемый», наиболее точно олицетворит всех, кто будет творить в девяностые. Сверхтонкая материя, наполняющая все горючие вещества и высвобождаемая при горении, показалась ему подходящей метафорой, которая вдобавок подкреплялась мифологичностью самого понятия. Раньше считалось, что флогистон — это невесомый флюид, существующий во всём, что горит ярким пламенем: в деревьях, растениях и угле. Будучи материальным, у флюида есть возможность сгореть и стать летучей субстанцией — и только то, что наиболее богато флогистоном, может полностью сгореть без остатка, освободившись и рассеявшись по воздуху вихреобразными движениями. Некоторые считали, что данный феномен служит основой всех цветов и даже солнечный луч содержит его в летучем состоянии. Учение стало первой научной теорией химии, сыгравшей значительную роль в её дальнейшем развитии. Были в теории и существенные противоречия — в конце XVIII века открытие кислорода способствовало тому, что гипотеза о существовании загадочной огненной материи обратилась в миф.

Идея была тепло встречена молодыми художницами — Ольгой Скориковой, Евдокией Романовой, Сарданой Ивановой, Саргыланой Ивановой, Ольгой Рахлеевой и единомышленниками из Союза Художников. При формировании инициативы в ней появились должностные назначения: Георгий Решетников стал председателем, сама Марина —  заместителем председателя, Ольга Рахлеева вызвалась в секретари. Объединение «Флогистон» начало зарождаться в 1993 году. Впервые был утверждён список участников, проведены организационные собрания, согласован Устав объединения, декларирующий творческую свободу.

В отличие от других художественных инициатив, появлявшихся в стране и за рубежом в потоке изменившихся обстоятельств, у «Флогистона» не было ни оппозиционных мотивов, ни идеологической подоплёки, ни общего манифеста. Скорее, их сплотило стремление творить и поддерживать друг друга в объединяющем интересе.

В молодых художниках сквозило коллективное желание вырваться из стереотипов конвенциональной художественной деятельности и делать что-то новое, ориентируясь на истоки национальной культуры северного края и мерцающее чувство принадлежности к месту. Часто путешествовавшие, они воспитывали в себе насмотренность, посещая самые разные выставки и знакомясь с актуальным контекстом общемирового искусства. Впервые после долгих лет учёбы под руководством преподавателей, недавние выпускники получили свободу самовыражения и начинали транслировать свои представления о мире сквозь призму искусства. Так как многие из них к тому времени были уже трудоустроены, флогистоновцы выходили за рамки финансовых ориентиров и были независимы от мнений искусствоведов. Во главу угла ставилось не создание образа, а сам творческий процесс. Все перечисленные факторы подталкивали художников к поиску своей идентичности через экспериментальные отношения с окружающей действительностью и попутным осмыслением тем, нетрадиционных для реалистического жанра. Зачастую выставки второй половины XX века собирали узкий круг живописцев и графиков, связанных с академическим направлением. Ближе к рубежу столетий искусство становилось демократичнее, уклонялось от дисциплинарных пределов и просачивалось в социальную ткань реальности в попытке изобрести иные основания для общности.

«Флогистон» стремительно развивался в русле авангардного течения с внезапными всплесками и неожиданными ходами. Тем не менее, этот переход искусства в Якутии произошел безболезненно: участники ждали нападения и критики в свой адрес, к выставкам заблаговременно подготавливались контраргументы, но защищаться практически не пришлось. Так, людям открылись новые грани искусства — «Флогистон» стал рупором новых голосов художников Якутии.