8 марта в ДК Розы открылась выставка Witchcraft («Колдовство») — совместный проект художниц Алены Петит, Жанны Долговой, Ульяны Быченковой и Clara M Carcedo под кураторством Анны Аверьяновой и группы Самоорганизации ДК Розы.
Стены выставочного пространства ДК в эти дни оказались затянуты черной вуалью, сквозь которую проглядывают пауки, лягушки, мхи, вульвы — художницы работают со скрытым, неявленным, маргинализованным, выводя его для нас на поверхность, но не манифестарно, а аккуратно, нежно, исподволь. Пространство завлекает и обволакивает, приглашая принять участие в магическом таинстве.

Скрытое и маргинализованное — это то, что традиционно выпадает на участь женскому, а также магическому/ведьминскому (тоже традиционно женскому) — в противовес мужскому, рациональному и научному. Ведьмовство как символ женского стало особенно популярно после выхода в свет книги Сильвии Федеричи «Калибан и ведьма», в которой она дает новое прочтение практик охоты на ведьм — через призму капиталистического, патриархального и колониального взглядов. Поэтому так символично, что на стенах ДК повторяются изображения Девы Марии Гваделупской, привезенные Аленой Петит из ее путешествия по Мексике, как символа женственности, колдовства (местные жители обращаются к ней как к языческой богине) и колониальной роли католицизма. Выставка предлагает познакомиться с опытом, который обычно отвергается, но познакомиться не с помощью рациональных методов науки, а с помощью наделения агентностью таких разных сущностей как образ Девы Марии и паук, запутавшийся в вуали.

Появляется соблазн прибегнуть к темным онтологиям для интерпретации выставки — интеллектуальным течениям, которые актуализируют то, что обычно оказывается в темной зоне нашего внимания, к чему, как правило, не обращается рациональное академическое знание. Сюда же примыкает и объектно-ориентированная онтология, которая предлагает сменить нашу оптику смотрения на мир, уравнять в нашем восприятии онтологический статус любых объектов вне зависимости от их природы. Именно в пространстве подобных онтологий с нами могут заговорить и ягода, и мухомор, и пудель. Но темные онтологии предполагают удивление, страх или восторг перед случайностью и бессмысленностью природных или иных процессов. Выставка же слишком хорошо срежиссирована, не столько причудлива, сколько изобретательна. Кажется, что она следует тактам и подчиняется размерности витиеватого текста-объекта Жанны Долговой, который также скрыт за вуалью. Чтобы прочитать его, зрителю требуется приложить усилие, но и тогда слова разбегаются, кружатся в викторианском вальсе, составляют изысканные узоры, обволакивающие зрителя/читателя.

На открытии выставки 8 марта под читку этого текста был показан перформанс, он же — дефиле купальников. Несколько молодых людей в созданных Аленой Петит костюмах с плавниками выстраивали свои связи, сплетения и размыкания. Антропоморфные рыбы словно выплывали из темных глубин бессознательного, явившись, таким образом, его свидетелями. Перформеры, двигаясь в едином ритме, который создавал зачитываемый текст, сливались в общее тело — возможно, то самое общее женское тело, представляющее собой мировой женский опыт — непознанный темный континент, о котором говорится в тексте.

Текст Жанны затрагивает также и тему ткачества, которое после писавшей о ткацких станках Сэди Плант стало обязательным в раскрытии сути женского. Ткачество в тексте переплетается с волосами, скрывающими под собой женские гениталии. Так, объекты на выставке подвергаются процедуре двойного отрицания — скрываемое социально и онтологически на выставке скрывается черными вуалевыми тканями. Но, как мы знаем, двойное отрицание приводит к утверждению. И тайное становится явным.

Часть выставки составляют зарисовки затейливых цветов и эскизы сервизной посуды, декорированной пауками и вульвами. Такая изысканность представляется чем-то неожиданным и излишним, как стеклянный купол, появляющийся над живыми и мертвыми морскими обитателями в тексте Жанны Долговой. В результате маргинальное не просто выводится на поверхность, но и включается в изысканное, которое является таким же сверхрациональным, так же выходит за пределы нормированности, как и маргинальное, но со знаком «плюс». Разные полюса в этом фантасмагорическом сервизе соединяются, противоположности, по законам диалектики, сходятся, являя нам новый мир, в котором изысканнее конфетницы может быть только конфетница с лягушкой, а пауки на равных участвуют в нашем чаепитии.

И конечно, весьма символичным кажется вторжение самой природы в работу выставки — она совпала с режимом самоизоляции. Выставочный зал ДК опустел, и, возможно, пауки уже успели сплести там свою паутину под благословляющим жестом Девы Марии. Вирус — то маргинальное и вытесненное, о котором мы предпочитаем не вспоминать. Но, видимо, оно не прощает, когда о нем забывают, оно вмешивается самым неожиданным образом, и вот мы уже видим, как это маргинальное — неучтенное — влияет на рациональный мир, приводя к огромным потерям и пересборке всей повседневности. Хтонический ужас вырвался наружу, и мы должны научиться с ним жить.